Пучина страстей - Страница 26

Сидящий трубку курит и мечтает,
Прилежно глядя на огонь.
Слуга вино ему из глиняной посуды наливает,
Забрав стакан в широкую ладонь.

Мужик схватил другой стакан и смотрит,
Через стекло любуяся вином…
Слуга молчит, желая приободрить хозяина.

5. Притча о работниках в винограднике

(картина художника Конинка)

В просторном помещении со сводами
сидит хозяин виноградника.
Его изобразил художник в виде пожилого человека,
Носящего тюрбан из полотна и черную одежду.
Хозяин смотрит на работника и делает рукою жест,
изображающий отказ.
Работник не уходит. Он, как бы глазам своим не веря,
Глядит на собственную руку, на ладонь,
Куда хозяин положил монету,
Награду скудную за нерадивый труд.
Товарищи работника — их четверо —
поспешно удаляются, почти бегут
Направо к выходу, где в темном отдаленье
виднеется еще одна фигура —
Фигура старика в высокой красной шапке
и с кошельком в руках.
Он улыбаяся укладывает деньги в кошелек.
А рядом с ним с раскрытой книгою стоит
Конторщик молодой и стоя что-то пишет в книге.

6. Художника запамятовал

В раскинутой под деревом палатке
Сидят за столиком две дамы и солдат.
Вокруг разбросаны тюки и седла в беспорядке.
В углу бочонки с порохом стоят.

Среди фигурок можно различить военачальника
в расшитой епанче,
Его коня, его немногочисленную свиту,
Его врагов — двух всадников, съезжающих с холма
в цветущую долину.
У одного из них мы видим на плече
Висящую на ленте мандолину.

8. Опять военное

На всем скаку из пистолета
Стреляет в пешего солдат
На нем винтовочка надета
И бомбы-дьяволы висят.
А рядом труп кавалериста.
В ушах звенит призыв горниста

9. Описание еще одной картины

А.

Мадонна держит каменный цветок гвоздики
В прекрасной полусогнутой руке.
Младенец, сидя на земле с букетом повилики,
Разглядывает пятнышки на мотыльке.
Мадонна в алой мантии и синей ризе,
И грудь ее полуобнажена.
У ног младенца поместились на карнизе
Разрезанный лимон и рюмочка вина.

Б.

В одной руке младенец держит ножик,
В другой — разрезанный лимон.
Козленок с парою коротких ножек
Стоит невдалеке, петрушкою пленен.
Одетый в желтую одежду
И с черной меховою шапкою на голове,
Стоит Иосиф, как невежда,
Читая книжечку, раскрытую в траве.

В.

В желтой одежде Иосиф
С шапкою черной в руке,
Цепь золотую отбросив,
Молча стоит вдалеке,
Радуясь свежей обновке —
В шитых цветах епанча
(Сзади висят драпировки,
Бархат, сукно и парча,
Книга раскрыта большая,
Крупный разрезан лимон),
Левой ногой попирая
Ящик, рога и баллон.

10. Ну и ну!

В пурпуровой мантии в черной норе,
В пещере на камне устроился Лот.
А рядом — одна из его дочерей
Сидит, оголивши живот

Другая — вино виноградное льет
Из чаши стеклянной в сосуд золотой,
И голую ногу к нему на колени
Она, прижимаясь, кладет.

Вдали погибающий виден Содом,
Он пламенем красным объят
И в красных рубахах, летя над костром,
Архангелы в трубы трубят

11. Выводы и размышления

Эффект полуденного освещения
Сулит художнику обогащение

Разврата плечи белые
На вид для взгляда таковы,
Что заставляют взоры смелые
Спускаться ниже головы

У одного портрета
Была за рамой спрятана монета
Немало наших дам знакомых
Вот так же прячут насекомых!

1936

«Графин с ледяною водою»

Графин с ледяною водою.
Стакан из литого стекла.
Покрыт пузырьками пузырь с головою,
И вьюга меня замела.

Но капля за каплею льется —
Окно отсырело давно
Водою пустого колодца
Тебя напоить не дано

Подставь свои губы под воду —
Напейся воды из ведра.
Садися в телегу, в подводу —
Кати по полям до утра.

Душой беспредельно пустою
Посметь ли туман отвратить
И мерной водой ключевою
Холодные камни пробить?

1937

«Птичка безрассудная»

Птичка безрассудная
С беленькими перьями,
Что ты все хлопочешь,
Для кого стараешься?
Почему так жалобно
Песенку поешь?
Почему не плачешь ты
И не улыбаешься?
Для чего страдаешь ты,
Для чего живешь?
Ничего не знаешь ты, —
Да и знать не надо
Все равно погибнешь ты,
Так же, как и я

1937

«Неуловимы, глухи, неприметны»

Неуловимы, глухи, неприметны
Слова, плывущие во мне, —
Проходят стороной — печальны, бледные, —
Не наяву, а будто бы во сне.
Простой предмет — перо, чернильница, —
Сверкая, свет прольют иной.
И день шипит, как мыло в мыльнице,
Пленяя тусклой суетой.
Чужой рукой моя рука водила:
Я слышал то, о чем писать хотел,
Что издавало звук шипенья мыла, —
Цветок засохший чистотел.